Костяная легенда - Страница 18

Собственно, именно страшными последствиями Эпохи, унесшими сотни тысяч жизней разумных, и объяснялся здешний застой в изучении дополнительных возможностей магических предметов и самой магии.

Да, разумеется, он согласен, что Эпоха разрушений — вселенское зло этого мира. Зло ввергнувшее империю в пучину войн и бедствий. Зло разъединившее богатейшую и достигшую многих высот в развитии страну на два враждующих государства. Да, все началось именно с эксперимента в прикладной магии приведшего к многочисленным человеческим жертвам. В единственном случае без сомнений. По крайне мере, об этом упоминалось в одном из трактатов. Потом, в бурлящий паникой и массовыми беспорядками чан империи, влил свой немалый вклад хаос гражданской войны. Голод от неурожая. Черный летний мор и многочисленные пожары. Отряды воюющих сторон и следующие за ними по пятам шайки мародеров. Волчьи стаи и обуреваемая жаждой крови нежить.

Словно всего этого было мало, еще и непредсказуемые природные катаклизмы, привнесли свою лепту несчастий. Внезапно ожившие, давно погасшие вулканы, сильнейшие наводнения, необычайно затяжной Семилетний шторм, перерождение одного из Темных источников в столб ревущего пламени, убивающего все живое в радиусе лиги. Ну и сами люди постарались. В частности маги Смерти, Огня и Земли, приложившие ко всему этому свою руку. И к пожарам и землетрясениям и появлению неконтролируемой нежити.

Только маги Воды боролись с бурями, ураганами, огромными волнами, порождаемыми Семилетним штормом, спасая бухты и прибрежные города от затопления, не ввязываясь во все имперскую свару. Действительно Эпоха разрушений.

Но настолько бояться новых знаний, что сжигались многие изданные во времена империи книги, по мнению Опалина было излишне и отдавало сумасшествием. Изучайте, выдвигайте теории, храните под семью замками — все в вашей власти. Но жечь? Не рационально и непрактично, похоже на отлично продуманную и осуществленную диверсионную акцию, враждебной агентуры в герцогстве.

А забота о сохранении статичности в науке, иногда приводившая к отчислению из академий и университетов герцогства излишне любознательных студиозусов и преданию остракизму некоторых ученных? Это было, мягко говоря, неразумно. Данных безапелляционных решений научных коллегий, Владимир Анатольевич, ни принять, ни понять не смог.

За двести лет, местная наука, пусть даже и исследующая для него такую непонятную физическую константу мира как магия, не продвинулась и на шаг. Убеленные сединами многомудрые мужи академий и университетов лишь сберегали старые знания, доставшиеся им в наследство от Империи, в неизменном состоянии. И в штыки воспринимали любое покушение на устои их уютного, покрывшегося за столетия седым мхом, научного мирка.

Этакая, затянутая паутиной и ощетинившаяся шипами неприятия, обитель замшелых знаний. Опалин мысленно, про себя, сплюнул.

«Ограниченные глупцы и ретрограды, мнящие себя светочами науки! И все они ректоры и деканы столичных учебных заведений. Что же тогда творится в провинциях? Правит мракобесие, возведенное в абсолют? Совсем неудивительно, что довольно неглупый молодой человек, такой как Ворант, с пытливым умом, смелым и не зашоренным взглядом, вынужден прозябать в этом Мертвом дворе в должности заклинателя лошадиных скелетов! Да еще и не благородного происхождения. А парнишка-то многообещающий и энергичный. Себе на уме, вот только. Но кто не без греха? Его энергию бы, да в мирное русло! Есть. правда, у него несколько завиральных идей в голове, но это нам пока только на руку».

Опалин, осторожно действуя сухими фалангами пальцев, придавил табак в курительной трубке. Неловко высекая искру механическим кресалом, по виду похожую на цилиндрической формы зажигалку, увеличенную в несколько раз и наполненную маслом, сунул горящий фитиль в табачную камеру, поджигая табак. Взяв за конец мундштука трубку, несколько раз сильно взмахнул ей, раздувая огонек. Зажал конец трубки между зубами и вновь углубился в чтение труда магистра Огня асс`Жасо с зубодробительным названием.

Трубку и табак ему принес Ворант, ни сказав, ни слова, после выслушивания необычной просьбы, но трижды ударившийся о жерди стойл Костяных скакунов, пока шел к выходу.

«А смотреть надо, куда идешь, а не голову на спину выворачивать!» — вспомнив сбивающего плечом ограждения стойл мага, мысленно улыбнулся Опалин и еще пару раз махнул трубкой.

Он понимал, что со стороны случайного наблюдателя, голый скелет, с трубкой, зажатой в желтых острых зубах, с дымящимся изо всех отверстий пустым черепом и читающий толстый фолиант, расположившись на лошадином хребте, под тусклым огнем светильника заправленного дешевым джутовым маслом, выглядит не просто страшно, а смертельно страшно. Это предположение подтвердила вчерашняя смерть того излишне внимательного рыжего стражника, что патрулировал западную стену в ночь появления Опалина в «отстойнике». Стражник оказался довольно неглуп и смог уловить попытку скрыть происшедшее в «отстойнике» в поступках мага Воранта. Очевидно, проследил за ним и на свою беду сунулся в склад именно в тот момент, когда Опалин таким же образом уютно устроившись, штудировал очередной научный опус, доставленный Ворантом из библиотеки Мертвого двора.

Владимир Анатольевич тогда только мимолетно глянул на доморощенного сыщика, привлеченный его полузадушенным вскриком и спокойно продолжил чтение, поправив в зубах горящую трубку. Очевидно, это оказалось той соломинкой, что ломает спину верблюда. Сердце стражника не выдержало ужасного зрелища и саботировало свои должностные обязанности. Самодеятельный сыщик, гремя кирасой, замертво рухнул на каменный пол. Железный шлем стражника — капеллина, громко звеня по брусчатке пола, укатился к копытам Костяных коней. Опалин, чрезвычайно увлеченный чтением, лишь недоуменно пожал плечами. В тот момент, его гораздо больше волновала невозможность, из-за отсутствия ручки, делать заметки на полях книги.