Костяная легенда - Страница 70

В общем, давать о себе какое либо знания, например, что он слышит, говорит и способен к разумному общению, чрезвычайно опасно. Позволить же натолкнуть людей, расследующих произошедшее в лесу на то, что он обладает какой-то информацией о роде деятельности Службы, Опал считал совершенным безумием. При этом условии он мгновенно переходил из разряда дикой, неподконтрольной нежити в разряд нежити разумной, думающей и соответственно в энной степени более опасной для живых.

Простая облава, на основании допущения разумности костяка, мгновенно превратится в дело государственной важности. Одиночки же против системы не выстаивают. Суровый закон больших чисел. Значит, ни каких похорон. А со своей совестью он разберется. Но, пока она молчит и признаков своего существования не подает.

Идеально, для отсутствия следов, было бы ещё и лошадей бросить, но как без них транспортировать тюк, с очень требовательными к условиям их хранения и транспортировки ингредиентами? Опал себе этого представить не мог. На Пса нагрузить? Так его из-под сумок с вещами намарадеренными и тюком с химикатами, видно не будет. Где-нибудь еще зацепится, ткань порвет, все растеряет. Флаконы стеклянные побьет. А учитывая, что сам Опал многократно собирался переправляться через всевозможные ручьи и реку, герметичность и, следовательно, сохранность щелочам с кислотами, обеспечить ему никак не удастся. Может быть, он и через болота пойдет. Если будут на пути. Ну и вдобавок, какой же из него рыцарь без рыцарского коня? Без скакунов никак. Выходит вынужденный риск оставления следов.

Вот и пришлось ему, перед отправкой лошадей под конвоем Пса к назначенной Опалом приметной точке сбора, бегать по лесу и ловить волка.

Нужен был хищник из-за своей шкуры, которой Опал собирался обмотать скелет и лапы Пса. Запах, шерстинки на ветках, капли крови — волк раненный за лошадьми следит. Кушать хочет, охотится. Прогнал их от хозяина, мертвечиной побрезговал. Гонит куда — то. Может к логову своему, с самкой и щенятами. Он же не геолог на охоте на белого медведя. Умнее.

Где же Пес — нежить? Куда он делся? Да в Покинутый город или вслед за костяком ушел. И сразу потерялся. Ищите, ищущие, да может и обрящете.

Наивно, конечно все это выглядит. Но, вдруг сработает? Да и опять у Опала выбора нет. Телепортацией он не владеет. Летать не может. Если только сверху вниз. Камнем. Вот и приходится ему крутиться по мере своих сил и небольших возможностей.

Правда, прежде чем снимать шкуру с пойманного волка, стоя прямо в ручье, и наматывать её на Пса, пришлось сотворить еще одно мерзкое деяние, для чего Опал в основном и ловил волка. Скверную вещь, по сравнению с которой невыполнение обещания, данного сержанту о его погребении, тянуло на невинную шалость.

Зверя он не случайно ловил сам и притащил на поляну к телу саура Самара неспроста живым. Что-то, глубоко внутри Опала, не позволяло вмешивать в это Пса. Коробило его при одной только мысли об этом.

Да и правильно коробило. Грязные дела нужно делать самостоятельно. Самому, потом, за них и ответ держать. Перед здешним небесным пантеоном. Не одобрят верхние однозначно, а нижний бог или кто он, тут у них…. Да пошел он.

Не требовалось Опалу его одобрение. Ему требовалось срочно решить дилемму с предсмертным наказом саура Самара.

Отрубить голову у тела просто. Взмах меча и все. Но вот только следовало учитывать, что в Службе работают отнюдь не профаны и обладают они полным знанием специфики ритуалов, использующихся в некромантии. Особенно штатные маги Смерти Службы.

Для чего нужна голова человека нежити, ясно и понятно. Метаморфироваться будет и малую долю навыков получить хочет. Но вот кто дал на это команду? Значит, есть рядом, бродит тенью, маг — повелитель скелета. А если же нет мага, то опять вырисовывается вариант с нежитью разумной. И снова появляется грозный призрак грандиозной облавы. Чего Опал так стремится избежать. Выходит, что-то надо предпринимать для сокрытия улик, могущих его выдать.

Вот и кусал, рвал шею тела саура Самара челюстями обезумевшего от страха волка Опал. Обхватил, до хруста косточек черепа зверя, сверху и снизу закованными в сталь ладонями, волчьи челюсти. Разводил и сводил, тянул резко, не обращая внимания, на звуки рвущихся жил шеи саура Самара и мышц зверя. Все равно зверь, в будущем не жилец. А саур Самар уже.

Закончив кровавую работу, в ручье ободрал шкуру с животного. Обмотал Пса кровоточащим, хоть и промытым в воде шерстяным покровом и попросил его оттащить изуродованное тело кузнеца на край обрыва реки.

Может статься и введет в заблуждение, ищущих его, это топорное сокрытие факта отсутствия головы у трупа. Еще одно вольное допущение. Еще одно может быть.

Коротко попросил прощения у Небесной Искры саура Самара за надругательством над его телом. Навьючил тюк с ингредиентами, набитые собранными с трупов вещами сумы на коней, дождался возвращения Пса. Прислонился освобожденным от шлема черепом к голому лбу Пса, постарался наиболее ярко вложить мысленный образ — просьбу соблюдать примерный маршрут движения. Не попасться никому на глаза. Контролировать передвижения лошадей и выйти с ними, хотя бы приблизительно, к далекому ориентиру — сожженному молнией огромному дереву, на расстоянии примерно полтора дня пути для всадника. Сам обещал сильно не задерживаться.

Пес отряхнулся, когда прервался их контакт, не оглядываясь на Опала, приблизился к лошадям. Клацнул челюстью возле задних их ног, дал команду на движение. Ловко увернулся от копыта жеребца. Клацнул еще раз, уже угрожающе. Кобылка испуганно всхрапнула и зарысила в лес. Жеребец, гордо потряхивая гривой, неторопливо — не напугал, нежить, не думай даже, я за дамой, присмотреть надо — последовал за ней. Пес уже под лапами деревьев оглянулся, вильнул куцыми позвонками хвоста. Опал махнул в ответ рукой. Взялся за меч, чуть подумал, достал и шестопер. Принялся рубить, бить землю на поляне и стволы деревьев. Пускай потом преследователи ищут следы в радиусе метров ста — ста пятидесяти. Настолько и гораздо больше, сил и времени у него хватит. А отмоется сам, и доспех отмоет от грязи и сажи он в ручьях и реке. Много раз придется ему их пересечь на огромной скорости, металлической торпедой. Или тяжелой, металлической болванкой, пройти по илистому дну на изогнутых участках русел ручьев.